Поводырь - Страница 84

Только берег большой. Адамовский свои корабли рядом с Тецковскими не поставит. Корчемкин с Колесниковым на ножах с Нофиным. Тобольский купец Суханов только по заказу в Томск пароход водит — где место свободное есть, там и пристает. «Пароходство Николая Тюфина» немного севернее города располагается. Пристань и поселок при нем Черемошники называется. У купца там и контора и дом и квартиры для семей пакгаузного и материальных приказчиков имеется. Каждое лето черемошкинский хозяин и вовсе туда как на дачу жить переезжает.

Так-то можно было бы и остальных пароходников в Черемошники выдавить. Там и река большую глубину имеет и портовая грязь от города подальше. Только два «но». Именно в районе Тюфинских пристаней я планировал строительство железнодорожного моста через Томь. Левый берег в том месте, конечно потребует дополнительных расходов на возведение паводковых заграждений, зато правый — загляденье. Есть и вторая причина, почему мне бы не хотелось удалять портовые службы далеко от города. Это причина называется — градообразующий фактор.

Томск начинался с острога. На том месте, где казаки построили первую, деревянную, крепость сейчас торчит пожарная колонча. Естественно атаманы и думать не могли, что со временем у подножия узкой, неудобной для штурма, Воскресенской горы вырастет многотысячный город.

Уже теперь, в шестидесятых годах девятнадцатого века, губернский центр испытывал недостаток воды. Нет, воды вообще — было полно. Каждую весну Заозерье покрывалось полуметровой глубины болотом, и пробраться там можно было только на лодке. Ушайка тоже была еще намного полноводнее, чем в оставленном мною двадцать первом веке. Только брать из нее воду для питья не рекомендуется уже сейчас. Во время встречи с полицмейстером, я даже приказал выставить на набережной пост. Чтоб не дай Бог! От реки неприятно пахло, и цвет у нее был… навозный. Биологическая бомба, а не река.

Томь пока оставалась чистой, но качать из нее воду еще ни кто не додумался. Как не додумался каким-либо способом воду очищать. В мое время, в городе пробурили несколько скважин для добычи артезианской воды. Но во второй половине девятнадцатого века бурение на глубину в сто саженей — это из трудов достопочтенного Жюля Верна.

Предприимчивые горожане ставили на телегу бочку, наполняли ее в одном из многочисленных озер к востоку от города и за копеечку продавали томичам. Пока население не превышало двадцати тысяч — это был выход. А что будет, когда их станет сто тысяч? Проблему с водокачками нужно решать уже сейчас, пока не стало слишком поздно.

Промышленность тоже без воды жить не может. Ни одно серьезное производство не может осуществляться без надежного источника влаги. Вот и выходит, что столица губернии, как промышленный центр рассматриваться не может.

Другое дело — транспортный транзит! Связать запад с востоком железной дорогой, а север с югом пароходным сообщением. Привязать богатства Алтая к транссибирскому пути. Открыть ворота в Китай. И, как бантик на узелке — мой драгоценный Томск.

Так вот. Тут и вступают в силу законы градообразования. Раз развитой промышленностью мы похвастать никогда не сможем, и нам остается только транспорт, значит нужно максимально полно использовать этот фактор. Распределить инфраструктуру таким образом, чтобы задействовать как можно больше людей. Если вокзал, в том числе грузовой появится на том же самом месте, где я его помню по прошлой жизни, то порт должен оказаться как можно дальше. Этим мы сразу даем работу огромному числу горожан. Одни должны будут разгружать пароходы, другие везти к чугунке, третьи отправлять вагоны. При массе транспортных рабочих, появятся ничуть не меньшая масса обслуживающая их потребности. Лавочники, парикмахеры, учителя, врачи, полицейские — в конце концов. У каждого из работников — семья. Итого получаем — на каждого докера — не менее четырех мест вторичной занятости. И на каждого «водителя кобылы», и на железнодорожника.

Идеальное место для порта — в районе нижнего перевоза. Построить окружную дорогу, чтоб грузы не таскали через центр города, как это делается сейчас, и пожалуйста — развитие Томска обеспечено лет на пятьдесят вперед. Только как согнать всех этих строптивцев в одно место? Не казачьими же нагайками…

Казакам и без пароходов дел нашлось полным полно. Два десятка еще до ледохода отправились по Иркутскому тракту в патруль. Через месяц их сменят другие два десятка. С открытием переправы, такие же отряды отправились и на Московский тракт. Южнее Колывани, после небольшого обсуждения с бароном и майором Суходольским, решили не соваться. Это земли Кабинета, у них Горная Стража есть, вот пусть она порядок и поддерживает. Конечно, я слабо верил, что Фрезе сподобится озаботиться безопасностью на торговых путях, но и это мне было бы на руку. Хотя бы, для контраста. Вот, дескать, смотрите, господа хорошие из Санкт-Петербурга — какой порядочек во вверенных мне округах, и какой, простите за грубое слово, бордель там…

Фон Пфейлицер хмурил густые брови, но доводов против моего прямого распоряжения не нашел. Заикнулся было, что три рубля дополнительно на каждого всадника в месяц, бюджет полицейской управы не потянет. Мол, выделяются-то деньги только ежели казаки вне городских казарм, а вот пока они стоймя стоят — так и сами пусть выкручиваются. Хоть их родных станиц сено с овсом выписывают — закон есть закон. Пришлось звать Павла Ивановича Фризеля — ответственного за весь контингент невольных переселенцев и каторжан, и перекладывать расходы по патрулированию на экспедицию о ссыльных. Деньги легко нашлись — на усилия по розыску беглых казной отпускались серьезные средства.